Андрей Десницкий

«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» – эта цитата из Послания апостола Павла к Римлянам (13:1-2) и некоторые другие, подобные ей, стали очень популярны в декабре минувшего года. Вывод из них делается вполне однозначный: христианину недопустимо хоть в чем-то противодействовать или даже возражать законным властям своей страны, например, выходить на митинги. Но, с другой стороны, разве не бывает так, что существующие власти требуют от христианина чего-то, противного его совести? В истории мы находим немало таких примеров.

Раннехристианские мученики были официально преследуемы за государственные преступления: они отказывались приносить жертву богам, в том числе и императору. Им никто не запрещал верить в Христа, даже не заставлял их всерьез верить в Юпитера или Зевса, надо было только поучаствовать в обязательном для всех подданных империи культе, хотя бы чисто символически. Они шли на смерть, не желая лицемерить.

А новомученики в нашей стране? Они тоже уклонялись от исполнения всяких декретов Совнаркома, отменявших христианство на территории Республики Советов. И в этом нет ничего нового, в Новом Завете прежде Послания к Римлянам идут Деяния Апостолов, и вот какой ответ апостолы дали Синедриону, вполне законному органу власти, на требование прекратить свою проповедь: «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (5:29).

Тогда, может быть, принцип тут такой: полностью подчиняться любому повелению властей кроме тех случаев, когда они требуют лично от тебя чего-то противного вере и Божьей воле?

Но раскроем Евангелие, оно идет в самом начале Нового Завета, и первым упомянут в нем … Все помнят, что он был казнен царем Иродом, но за что именно? За то, что обличал его нечестивый брак: Ирод увел жену у собственного брата. Зачем Иоанн вмешался в это частное дело, ведь царь ничего от него не требовал, и, более того, «Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святой, и берёг его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его» (от Марка 6:20). Не лучше ли было использовать это расположение, чтобы повлиять и на самого царя, а через него – на жизнь во всей стране? Зачем было идти на принцип, обострять отношения, да так, что дело кончилось казнью? Может быть, Иоанн Креститель был религиозным экстремистом?

Но давайте посмотрим на историю Византии, где существовала или, по крайней мере, провозглашалась «симфония властей», светской и духовной. Впервые ее идеал был выражен в введении к 6-й новелле Юстиниана (IV век):

«Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием – это священство и царство. Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому, если первое поистине беспорочно и украшено верностью Богу, а второе украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет доброе согласие».

Обратим внимание на условие: священство должно быть беспорочно, а царство – правильно и упорядочено, иначе никакого согласия быть не может.

В византийской истории бывало между двумя этими властями согласие, но бывало и иное. Как ласково и благожелательно приняла в Константинополе императорская чета, Аркадий и Евдоксия, знаменитого проповедника, и с каким жаром обрушил он на их головы свои проповеди! А когда его просили уняться, когда грозили ему карами, ответил он прямо с амвона: «Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде». Это напрямую сказано об императрице.

И по какому, интересно, поводу обострился конфликт? Да по самому ничтожному: серебряную статую императрицы установили на ипподроме, чтобы потешить матушку-государыню, воздавая ей почести.

И это далеко не единственный пример… Вот император Лев VI, нарушив церковные обычаи и гражданский закон, изданный его отцом Василием I, вступил в четвертый брак. Как и в случае с Иродом, и с Евдоксией – казалось бы, его частное дело. Но когда император во главе торжественной процессии на Рождество 906 г. отправился в собор Святой Софии, патриарх Николай Мистик захлопнул перед ним двери храма и при всем народе обличил его грех.

Еще один подобный эпизод связан с именем Михаила Палеолога, ослепившего в 1261 г. своего формального соправителя и единственного законного наследника престола Иоанна IV, тогда еще ребенка. Этот было не только зверством, но и клятвопреступлением, ведь прежде Михаил поклялся не причинять вреда мальчику-наследнику. Церковь не могла согласиться с таким поступком; император, не желая принимать обличений, после долгих споров низложил сперва законного патриарха Арсения (1265 г.), потом и собственного ставленника Германия (1266 г.), но все же в 1267 г. ему пришлось публично каяться в своем грехе перед третьим патриархом, Иосифом.

Откуда такая неуступчивость и принципиальность? Ну что стоило промолчать, да еще и оправдать свое молчание цитатой из апостола… И как вообще совместить эти протесты с той самой цитатой? Как же спорить с властью, если она от Бога?

Тот же святитель Иоанн Златоуст вполне ясно разрешил эти недоумения в своем комментарии на это Послание:

«Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает апостол. У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, при чем одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что все происходит не случайно и произвольно, так чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, – все это я называю делом Божьей Премудрости».

Иными словами, христиане не призваны поддерживать любую наличную власть во всех ее действиях, они обязаны уважать ее законные требования, и только. А как же соотнести этот самый установленный Богом принцип власти, как его трактует Златоуст, с конкретным государственным устройством, явно несовершенным, и с конкретными правителями, явно небезгрешными. Что же, сказать, что нам важен лишь общий принцип, а люди и учреждения нам безразличны?

Вовсе нет. Иоанн Креститель, Иоанн Златоуст, Николай Мистик и многие другие обличали властителей именно потому, что те были им небезразличны. Заметим, что они при этом не устраивали дворцовых переворотов или революций.

Точно так же и в России , но отказался явно поддержать Белое движение: гражданская война не может получить христианского благословения.

Точно так же апостолы не пытались свергнуть Синедрион, а мученики не поднимали восстания против римского владычества. Их оружием было слово, а не меч.

Формы государственного устройства переменчивы, и в самих этих переменах мы видим проявление Божьей воли. Церковь свидетельствует об этом в Рождественской стихире монахини-поэтессы Кассии:

«Августу единоначальствующу на земли, многоначалие человеков преста; и Тебе вочеловечшуся от Чистыя, многобожие идолов упразднися. Под единым царством мирским гради быша, и во едино владычество Божества языцы вероваша. Написашася людие повелением кесаревым, написахомся вернии именем Божества, Тебе вочеловечшагося Бога нашего. Велия Твоя милость, Господи, слава Тебе».

Действительно, христианская проповедь смогла распространиться по всему Средиземноморью только потому, что это была территория единого государства с развитой инфраструктурой. Если бы вместо Рима на этой территории сохранялось множество мелких царств, воюющих друг с другом, сделать это было бы намного труднее. Сам апостол Павел попал в Рим, воспользовавшись своим правом римского гражданина просить суда у императора – он, кстати, не колеблясь, напоминал власти о своих законных правах, когда это помогало делу проповеди.

Несомненно, была Божья рука и в том византийском государственном устройстве, которое мы сегодня связываем с понятием симфонии, была она и в том, что это устройство прекратилось. И революции, и гонения, и бедствия – они тоже происходят не без Божьей воли, хотя здесь мы скорее привыкли говорить о «попущении»: Бог позволил свершиться злу, которое замыслили люди. Трудно не увидеть волю Божью и в том, что сегодня наша страна, как и большинство ее соседей, живет по демократической конституции, нравится нам это или нет.

Каков же общий христианский принцип отношения к власти? Если она противится христианству, христиане должны оставаться собой, исполняя ее требования в той части, которая не противоречит их христианской совести. Зло и насилие побеждается добром, а не ответным насилием, учил в Нагорной проповеди Христос. Это трудно исполнить, но вполне легко понять.

А вот как быть в тех случаях, когда власть считает себя христианской или хотя бы сочувствует христианству? Сотрудничать с ней, но неукоснительно напоминать ей о законах, если она их нарушает, даже там, где это не затрагивает лично нас.

Что нам, казалось бы, до незаконных браков царя Ирода или императора Льва, не лучше ли промолчать в таких случаях? Но ведь самую резкую отповедь Христа в Евангелии получало религиозное лицемерие: живешь в свое удовольствие, но делаешь вид, что соблюдаешь все законы. Так что поступать по принципу «нас не трогают, вот и мы не высовываемся», конечно, можно, только в этом нет ничего от апостольской заповеди. Точно так же не имеет отношения к христианству и революционный пафос «весь мир насилья разрушить, а затем» построить мир еще более жуткого насилья.

Мирно, но твердо напоминать властителям о тех нормах и законах, которые они на словах сами признают для себя, но не спешат на деле исполнять – вот это вполне по-христиански.

III, 16 (2). Правда, Ядж. Оперирует понятием тяжкого

350). Подстрекатели к грабежу наказывались (Арт., III,

17, (11) Двойным штрафом. Как смягчающее обстоя-

19(16), Рецидив и пр. При вынесении наказания, как во

352). Все виновные в прелюбодеянии (которому в шастрах

362; Нарада, I, 183 и др.). Шастры не проводят различий

17(19), Влек за собой крупный штраф. По зм похищение

III, 27), которая вместе с тремя последующими ("дайва",

III, 1 (17). В зависимости от характера дела каждая из

71 И др.). К этому Перечню Арт. Добавляет больных, лиц,

11(30). Лжесвидетельство считалось преступлением, нака-

Глава 8. Право Древнего Китая

II вв. До н.Э. Проводилась огромная работа по описанию,

III в. До н.Э. Была введена и ответственность чиновни-

30, Для женщин с 14 до 20 лет, фиксировавшие как бы

Раздел II. Государство и право античного мира

2. Право в государствах античного мира

Глава 10. Государство в Древней Греции

1. Государство в Афинах

1/6 Часть урожая, или попадает в долговую кабалу, теря-

IV в. До н.Э. В армии и на флоте появились наемники.

200 Человек). Возложение полицейских функций на рабов

2. Государство в Спарте

20 До 60 лет спартиаты несли военную службу. Взрослые

Глава 11. Государство в Древнем Риме

1. Возникновение государства в Древнем Риме

IV в. До н.Э. Денег, была введена денежная оценка иму-

10 Человек, не имели управленческой власти, но обладали

367 Году до н.Э. Законом Лициния и Секстия было уста-

2. Римская республика

Imperium) - право выносить смертный приговор, который

3. Падение республики и переход к империи

4. Римская империя

21 Раз, последним был Гордиан III, получавший этот ти-

1) Принципат (I в. До н.Э. - III в. Н э.), от "прин-

2) Доминат (III-V вв.), от "доминус" - господин,

Imperium, избранию на важнейшие должности, созданию им

313 Году императорским эдиктом христианство было приз-

Глава 12. Основные черты афинского права

Глава 13. Римское право

1. Древнейший период (VI - середина III вв. До

2. Классический период (середина III в. До н.Э. -

3. Постклассический период (IV-VI вв.). В это время

450 Года до н.Э.) первых писаных римских законов - За-

XII таблиц означало ослабление былых позиций понтифи-

XII таблиц остается неполным, в ряде случаев неясным,

1) Эдикты - общие положения, основанные на власти

2) Рескрипты - ответы или советы императора отдельным

3) Декреты - решения, вынесенные императором в су-

4) Мандаты - инструкции, адресованные правителям

Vitutes) и т.П. Но зато в ней имеются многочисленные

IX веку.

2. Римское право древнейшего периода

XII таблиц, стали рассматриваться как преступления в

II, 14). Уголовное право уже в древности обнаружило

3.Римское право классического и постклассического периодов

In re aliena). Появляется ряд новых земельных сервиту-

31 Вид преступлений. Некоторые привилегии в области на-

Часть вторая

2.Основные черты средневекового права в Западной Европе

IX в. Под видом собрания декреталий первых римских пап

3800 Канонических текстов. В последующем значительный

XXII в едином сборнике были сведены декреталий и другие

Viarium Alarcianum). Следует отметить, что этот весьма

Глава 15. Государство франков

VIIIX вв. В это время во франкском обществе происходит

741 Гг.) начал свою деятельность с усмирения внутренней

II этой статьи эдикта. Функции управления, таким обра-

6), Вероятно, "поступившего против закона" (2, 2).

Глава 16. Средневековое государство во Франции

1789 Году к революции, результатом которой было круше-

1. Сеньориальная монархия

IXXII вв. Был связан с развитием церковного землевладе-

IXXII вв. В условиях политической децентрализации, при-

II Август (в 1191 году) предпочел оставить эту долж-

IX запретил частные войны в королевском домене. На ос-

2. Сословно-представительная монархия

3/4 Территории страны), дальнейшим возвышением коро-

XIV в. Было установлено, что для взимания сеньориальной

VIII, потребовав от французского духовенства субсидий

XIII в. Возникают местные сословно-представительные уч-

XI (1461-1483 гг.) она выросла в три раза.

3. Абсолютная монархия

15 Млн. Населения страны) и державшее в своих руках 1/5

II в. Было примерно 4 тыс. Дворян мантий. Их дети долж-

1789 Года. Некоторое время для рассмотрения проектов

XVII в. В 1673 году им же было решено, что парламент не

XIV государственные секретари, которые первоначально

XVIII в. Сохранилась сеньориальная юстиция. Королевские

1781 Году родовое дворянство добилось закрепления за

Глава 17. Средневековое государство в Германии

1. Становление и развитие относительно централизо-

2. Территориальная раздробленность в Германии (XIII

1. Становление и развитие раннефеодального государства

2. Феодальное государство в период территориальной раздробленности

XVI в. Получили название "избирательных капитуляций" и

1701 Году, когда бранденбургский курфюрст добился титу-

Глава 18. Средневековое государство в Англии

1) Период англосаксонской раннефеодальной монархиг в

2. Нормандское завоевание и его последствия. Особенности сеньориальной монархии

XII в. Приводило к появлению более зажиточных крестьян-

1) Приведение в систему и придание более четкой

2) Реформирование армии на основе сочетания принци-

3) Установление новых видов налогового обложения на-

1175 Года назначаются постоянные духовные и светские

3. Сословно-представительная монархия

1278 Года провозгласил проверку иммунитетных привилегий

XIII-XIV вв. Усиливается социальная дифференциация, ко-

34 Были направлены на ослабление судебных прерогатив

1295 Году был созван "образцовый" парламент, состав ко-

1362 Года и 1371 года распространили это положение на

23 Члена. Единого мнения 12 членов жюри было достаточно

4. Абсолютная монархия

1536-1542 Гг. В состав английского государства был

40 Шиллингов до 4 фунтов стерлингов.

Глава 19. Средневековое государство в Византии

IX в., лишившим сенат права участия в законодательстве

10 Тыс. Гражданских чиновников.

Глава 20.Раннефеодальное право в странах Западной Европы

12 Сол." (4, 19). Предметнонаглядная форма правовой

506 Году,

49), Предусматривающей смертную казнь в форме сожжения,

600 Сол. Вергельд понижался до 300 сол., если граф был

35 И 45 сол., рабы же присуждались в первом

10), Которая приравнивалась к краже коня или упряжного

6 Сол.) состояние (17,2).

Глава 21. Право средневековой Франции

XVI в. Отредактированы 60 сборников "больших" кутюмов и

II в. В Олероне и применявшийся во многих портовых го-

1566 Года, включавший в себя нормы, относящиеся к ипо-

XVII в.), но в целом она процветала вплоть до революции

1789 Года.

XIII в. Постепенно вводится в судах короля и

Глава 22. Право средневековой Германии

V Важный вклад в создание общегерманских принципов

XVIII в. Издаются уголовное уложение и Гражданский ко-

XVI в. Изданием "Каролины", содержащей некоторые общие

14 Ночей"

Глава 23. Право средневековой Англии

50 Шиллингов) королю в качестве возмещения господину.

II, которые установили единообразный способ рассмотре-

XIII в. Стали издаваться своеобразные справочники по

II в. Эти сведения о наиболее важных судебных делах

II (XII в.), Эдуарда I (XIII в.), прозванного за бурную

XIV в. Суды по оптовой торговле действовали уже в 614

2 Судами "запыленных ног" Брактон называл ярмарочные

In fee simple, означающей наиболее полное по объему

XIII в. Огромное влияние оказали доктрины, труды анг-

1351 Года, по утверждению э. Кока, "не заменил положе-

2 Наименование этого преступления происходит от

VII (1457-1509 гг.) до Елизаветы I (1533-1603гг.).

1562 Году лжесвидетельство стало наказываться штрафом в

Глава 24. Византийское право

Vilis). Эта кодификация вплоть до XI в. Оставалась не

III в., а как право, установленное божественным прови-

II), из многочисленных сделок, рассмотренных в Своде

VII в. (к Юстиниану II), другие настаивают на ее юж-

VIII в., т.Е. Примерно в одно время с Эклогой, в ка-

45), В связи с развитием феодальных отношений многие

1345 Года). Это руководство было весьма авторитетным в

Раздел IV. Государство и право в странах Востока

Глава 25. Особенности развития государства и права в странах средневекового Востока

XVII-XVIII вв. Новая история Западной Европы при этом

2 Имеется в виду прежде всего создание династийного

VIVII вв. В связи с усилившимся социальным расслоением

XVIII - первой половине XIX в. Зарождаются элементы ка-

Глава 26. Арабский халифат

VIII вв. В основном пополнялась за счет ополченцев. На-

Глава 27. Средневековое государство Китая

61 До 65 лет, получавших наделы в половинном размере.

1911-1913Гг. До революции просуществовало в Китае и

VIII в. Вплоть до революции 1911- 1913 гг. Чиновники

Глава 28. Средневековое государство Японии

60 Лет освобождался от личной зависимости.

XIII в. Установление особой разновидности сёгуната -

XV в. Феодалы в отдельных княжествах разоружили кресть-

1591 Года крестьянам запрещалось становиться воинами, а

Глава 29. Средневековое государство Индии

1707 Год является датой фактического распада импе-

Глава 30. Мусульманское право

6219 Стихов (аята). Большая часть этих стихов имеет ми-

Глава 31.Основные черты права средневекового Китая

VII в. Династии Тан ("Тан люй шу-и").

1644 Году, после захвата маньчжурами Пекина, началась

Глава 32. Основные черты права средневековой Японии

702 Году вступил в силу. Работа над кодексом продолжа-

XIV "о проверке и аттестации", посвященный организации

50 Ударов). Смертная казнь простолюдина совершалась на

2 Епитимья, согласно ст, 15 Закона VII "Тайхо Ёро

10 Иен влекла за собой телесное наказание и клеймение.

Глава 33. Основные черты права средневековой Индии

Часть 1

127247, Москва, Дмитровское ш.,107

109544, Москва, Школьная ул., 36-38

432601, Г.Ульяновск,ул.Гончарова,14

10 Человек, не имели управленческой власти, но обладали

правом veto - правом запрещать исполнение распоряжения

любого должностного лица и даже постановления сената.

Второе важное достижение плебеев - издание в 451-450

гг. до н.э. Законов XII таблиц, ограничивших возможнос-

ти патрицианских магистратов произвольно толковать нор-

мы обычного права. Эти законы свидетельствуют о почти

полном уравнении плебеев с патрициями в гражданских

правах - само слово "плебей", судя по дошедшему до нас

изложению текста Законов, упоминается в них только один

раз в связи с сохранением запрета на браки между плебе-

ями и патрициями. Однако и этот запрет вскоре в 445 го-

ду до н.э. был отменен по Закону Канулея.

Второй этап относится к IV в. до н.э., когда плебеи

добились права на занятие государственных должностей. В

367 Году до н.Э. Законом Лициния и Секстия было уста-

новлено, что один из двух консулов (высших должностных

лиц) должен был избираться из плебеев, а рядом законов

364-337 гг. до н.э. им было предоставлено право на за-

нятие и остальных государственных должностей. В этом же

веке были изданы также законы, способствовавшие консо-

лидации плебеев и патрициев. Упомянутый Закон Лициния и

Секстия ограничил размер земельного владения, которым

могли владеть патриции из общественного земельного фон-

да, что расширило

доступ плебеев к этому фонду. Законом Петелия 326 года

до н.э. была отменена сохраненная Законами XII таблиц

долговая кабала, от которой страдали главным образом

Завершением борьбы плебеев за равноправие было при-

нятие в 287 году до н.э. Закона Гортензия, по которому

решения плебейских собраний по трибам стали распростра-

няться не только на плебеев и, следовательно, получили

такую же силу закона, как и решения центуриатных собра-

2. Римская республика

Положение населения. В 509 году до н.э. в Риме после

изгнания последнего (седьмого) рекса Тарквиния Гордого

установился республиканский строй. Период республики -

период интенсивного восходящего развития производства,

приведшего к значительным социальным сдвигам, нашедшим

отражение в изменении правового положения отдельных

групп населения. Значительную роль в этом процессе сыг-

рали и успешные завоевательные войны, неуклонно расши-

рявшие границы Римского государства, превращавшие его в

могущественную мировую державу.

Основным социальным делением в Риме стало деление на

свободных и рабов. Единство свободных граждан Рима

(квиритов) некоторое время поддерживалось существовани-

ем их коллективной собственности на землю и рабов, при-

надлежавших государству. Однако со временем коллектив-

ная собственность на землю становилась фиктивной, об-

щественный земельный фонд переходил к отдельным собс-

твенникам, пока, наконец, аграрный закон 3 года до н.э.

не ликвидировал его, окончательно утвердив частную

собственность.

Свободные в Риме распадались на две социально-клас-

совые группы: имущую верхушку рабовладельцев (землевла-

дельцев, торговцев) и мелких производителей (земледель-

цев и ремесленников), составлявших большинство общест-

ва. К последним примыкала городская беднота - люм-

пен-пролетарии. В силу того, что рабство поначалу имело

патриархальный характер, борьба между крупными рабовла-

дельцами и мелкими производителями, которые чаще всего

сами обрабатывали землю и работали в мастерских, долгое

время составляла основное содержание истории Римской

республики. Только со временем противоречие между раба-

ми и рабовладельцами выступает на первый план.

Правовое положение личности в Риме характеризовалось

тремя статусами - свободы, гражданства и семьи. Только

лицо, обладавшее всеми этими статусами, имело полную

правоспособность. В публичном праве она означала право

участвовать в народном собрании и занимать государс-

твенные должности. В частном праве она давала право

вступать в римский брак и участвовать в имущественных

правоотношениях.

По статусу свободы все население Рима делилось на

свободных и рабов. Полноправным мог быть только свобод-

Рабы в период республики превращаются в основной угне-

тенный и эксплуатируемый класс. Главным источником

рабства был военный плен. Так, после разгрома Карфагена

в рабство было обращено 55 000 человек, а всего во II-I

вв. до н.э. - более полумиллиона (число римских граж-

дан, имевших имущественный ценз, в это время не дости-

гало 400 000). Большое значение как источник рабства

имела широко развившаяся работорговля - покупка рабов

за границей. В силу тяжелого положения рабов меньшее

значение имело их естественное воспроизводство. Можно

отметить и то обстоятельство, что несмотря на отмену

Законом Петелия долговой кабалы, фактически она, правда

в ограниченных размерах, продолжала существовать. К

концу периода республики получает распространение и са-

мопродажа в рабство.

Рабы были государственные и частновладельческие.

Первыми становилась большая часть военнопленных. Они

эксплуатировались в рудниках и государственных мастерс-

ких. Положение частновладельческих рабов непрерывно

ухудшалось. Если в начале римской истории, в период

патриархального рабства, они входили в состав семей

римских граждан и, целиком подчиняясь домовладыке, все

же пользовались некоторой защитой сакрального (священ-

ного, основанного на религиозных верованиях) права, то

в период расцвета республики эксплуатация труда рабов

резко интенсифицировалась. Античное рабство становится

такой же основой римской экономики, как и труд мелких

свободных производителей. Особенно тяжелым было положе-

ние рабов в крупных рабовладельческих латифундиях. По-

ложение рабов, занятых в городских ремесленных мастерс-

ких и домашнем хозяйстве, было несколько лучше. Значи-

тельно лучше было положение талантливых работников,

учителей, актеров, скульпторов из числа рабов, многим

из которых удавалось получить свободу и стать вольноот-

пущенниками.

Независимо от того, какое место занимал раб в произ-

водстве, он являлся собственностью своего хозяина и

рассматривался как часть его имущества. Власть хозяина

над рабом была практически неограниченной. Все произве-

денное рабом поступало хозяину: "что приобретается че-

рез посредство раба - приобретается для господина". Хо-

зяин же выделял рабу то, что считал необходимым для

поддержания его существования и работоспособности.

Рабовладельческие отношения определяли общую незаин-

тересованность рабов в результатах своего труда, что в

свою очередь заставляло рабовладельцев искать более эф-

фективные формы эксплуатации. Такой формой стал пекулий

Часть имущества хозяина (земельный участок, ремеслен-

ная мастерская и др.), которую он предоставлял рабу для

самостоятельного ведения хозяйства и получения части

дохода от него. Пекулий позволял хозяину более эффек-

тивно использовать свое имущество для получения дохода

и заинтересовывал раба в результатах своего труда. Дру-

гой формой, зародившейся в период республики, был коло-

нат. Колоны были не рабами, а арендаторами земли, попа-

давшими в экономическую зависимость от землевладельцев

и в конечном счете

прикреплявшимися к земле. Ими становились обедневшие

свободные, вольноотпущенники и рабы. У колонов было

личное имущество, они могли заключать договоры и всту-

пать в брак. Со временем положение колона становится

наследственным. Однако в рассматриваемый период коло-

нат, как и пекулий, еще не получил большого распростра-

Неэффективность рабского труда привела в конце рес-

публиканского периода к массовому отпуску рабов на во-

лю. Вольноотпущенники оставались в определенной зависи-

мости от своего бывшего хозяина, превратившегося в их

патрона, в пользу которого они были обязаны нести опре-

деленные материальные и трудовые повинности и который в

случае их бездетности наследовал их имущество. Однако

развитие этого процесса в период, когда рабовладельчес-

кий строй еще развивался, противоречило общим интересам

господствующего класса, и поэтому во 2 году до н.э. был

издан закон, ограничивший эту практику.

По статусу гражданства свободное население Рима де-

лилось на граждан и иностранцев (перегринов). Полную

правоспособность могли иметь только свободнорожденные

римские граждане. Помимо них. к гражданам относились

вольноотпущенники, но они оставались клиентами бывших

хозяев и были ограничены в правах.

По мере развития имущественной дифференциации воз-

растает роль богатства в определении положения римского

гражданина. В среде рабовладельцев в конце III-II в. до

н.э. возникают привилегированные сословия нобилей и

всадников.

В высшее сословие (нобили) входили самые знатные

патрицианские и богатые плебейские роды. Экономической

базой нобилей было крупное землевладение и громадные

денежные средства. Только они стали пополнять сенат и

избираться на высшие государственные должности. Нобили-

тет превращается в замкнутое сословие, доступ в которое

новому человеку был практически невозможен и которое

ревниво охраняло свои привилегии. Только в редких слу-

чаях люди, не принадлежавшие к нобилитету по рождению,

становились высшими должностными лицами.

Второе сословие (всадники) образовалось из торго-

во-финансовой знати и землевладельцев средней руки. В I

в. до н.э. развивается процесс слияния нобилей с вер-

хушкой всадников, получивших доступ в сенат и на важные

судебные должности. Между отдельными их представителями

возникают родственные отношения.

По мере расширения пределов Римского государства

число свободных пополнялось за счет жителей Апеннинско-

го полуострова (полностью завоеванного к середине III

в. до н.э.) и других стран. Они отличались от римских

граждан по своему правовому положению. Жители Италии,

не входившие в римскую общину (латины), вначале не

пользовались всеми правами римских граждан. Они дели-

лись на две группы - древние латины и латины колоний.

За первыми признавались имущественные права, право выс-

тупать в суде и вступать в брак с римскими гражданами.

Но они были лишены права участвовать в народных собра-

ниях. Латины,

жители колоний, основанных Римом в Италии, и некоторых

ее городов и областей, заключивших с Римом договоры о

союзе, пользовались теми же правами, что и древние ла-

тины, за исключением права вступать в брак с римскими

гражданами. В дальнейшем в результате союзнических войн

(I в. до н.э.) всем латинам были предоставлены права

римских граждан.

граждан, были перегрины. К ним относились свободные жи-

тели провинций - стран, находящихся вне Италии и завое-

ванных Римом. Они должны были нести налоговые повиннос-

ти. К Перегринам относились также свободные жители

иностранных государств. Перегрины не имели прав лати-

нов, но получили имущественную правоспособность. Для

защиты своих прав они должны были избирать себе покро-

вителей - патронов, в отношении которых находились в

положении, мало отличавшемся от положения клиентов.

Статус семьи означал, что полной политической и

гражданской правоспособностью пользовались только главы

римских семей - домовладыки. Остальные члены семьи счи-

тались находящимися под властью домовладыки. Последний

был лицом "собственного права", члены же его семьи на-

зывались лицами "чужого права" - права домовладыки.

Вступая в имущественные правоотношения, они приобретали

имущество не для себя, а для него. Но ограничения в

частном праве не влияли на их положение в публичном

праве. К тому же эти ограничения стали ослабевать, ста-

ло признаваться право членов семьи на приобретение

собственного имущества.

Правовое положение лица изменялось с утратой того

или иного статуса. Наибольшие изменения происходили с

утратой статуса свободы (плен, обращение в рабство).

Она означала потерю и статусов гражданства и семьи,

т.е. полную потерю правоспособности. С утратой статуса

гражданства (изгнание) терялась правоспособность граж-

данина, но сохранялась свобода. И наконец, утрата ста-

туса семьи (в результате, например, усыновления главы

семьи другим лицом) вела к потере только "собственного

Государственный строй. В период республики организа-

ция власти была достаточно проста и некоторое время от-

вечала условиям, какие были в Риме ко времени возникно-

вения государства. На протяжении последующих пяти веков

существования республики размеры государства значитель-

но увеличились. Но это почти не отразилось на структуре

высших органов государства, по-прежнему находившихся в

Риме и осуществлявших централизованное управление гро-

мадными территориями. Естественно, что такое положение

снижало эффективность управления и стало со временем

одной из причин падения республиканского строя.

В отличие от рабовладельческой демократии в Афинах,

в Римской республике сочетались аристократические и де-

мократические черты, при существенном преобладании пер-

вых, обеспечивавших привилегированное положение знатной

богатой верхушки рабовладельцев. Это отразилось в пол-

номочиях и взаимоотноше-

ниях высших государственных органов. Ими являлись на-

родные собрания, сенат и магистратуры. Хотя народные

собрания считались органами власти римского народа и

были олицетворением свойственной полису демократии, не

они преимущественно управляли государством. Это делали

сенат и магистраты - органы реальной власти нобилитета.

В Римской республике существовали три вида народных

собраний - центуриатные, трибутные и куриатные.

Главную роль играли центуриатные собрания, обеспечи-

вавшие благодаря своей структуре и порядку принятие ре-

шений преобладающих аристократических и богатых кругов

рабовладельцев. Правда, их структура с середины III в.

до н.э. с расширением пределов государства и увеличени-

ем числа свободных изменилась не в их пользу: каждый из

пяти разрядов имущих граждан стал выставлять равное ко-

личество центурий - по 70, а общее число центурий было

доведено до 373. Но преобладание аристократии и богатс-

тва все же сохранилось, так как в центуриях высших раз-

рядов было гораздо меньше граждан, чем в центуриях низ-

ших разрядов, а неимущие пролетарии, чья численность

значительно возросла, по-прежнему составляли только од-

ну центурию.

В компетенцию центуриатного собрания входило приня-

тие законов, избрание высших должностных лиц республики

(консулов, преторов, цензоров), объявление войны и

рассмотрение жалоб на приговоры к смертной казни.

Второй вид народных собраний представляли трибутные

собрания, которые в зависимости от состава жителей

триб, участвовавших в них, делились на плебейские и

патрицианско-плебейские. Поначалу их компетенция была

ограниченной. Они избирали низших должностных лиц

(квесторов, эдилов и др.) и рассматривали жалобы на

приговоры о взыскании штрафа. Плебейские собрания, кро-

ме того, избирали плебейского трибуна, а с III в. до

н.э. они получили и право принятия законов, что привело

к росту их значения в политической жизни Рима. Но вмес-

те с тем в результате увеличения к этому времени числа

сельских триб до 31 (с сохранившимися 4 городскими три-

бами всего стало 35 триб) жителям отдаленных триб стало

затруднительно являться в собрания, что позволило бога-

тым римлянам усилить свои позиции в этих собраниях.

Куриатные собрания после реформ Сервия Туллия поте-

ряли былое значение. Они лишь формально вводили в долж-

ность лиц, избранных другими собраниями, и в конце кон-

цов были заменены собранием тридцати представителей ку-

рии - ликторов.

Народные собрания в Риме созывались по усмотрению

высших должностных лиц, которые могли и прервать собра-

ние, и перенести его на другой день. Они же председа-

тельствовали в собрании и объявляли вопросы, подлежащие

решению. Участники собрания не могли изменять внесенные

в конце республиканского периода было введено тайное

всего определяющую роль играло то обстоятельство, что

решения центуриатного собрания о принятии законов и

избрании должностных лиц в первый век существования

республики подлежали утверждению сенатом, но и затем,

когда в III в. до н.э. это правило было отменено, сенат

получил право предварительного рассмотрения вопросов,

выносимых в собрание, что позволяло ему фактически нап-

равлять деятельность собрания.

Важную роль в государственном механизме Римской рес-

публики играл сенат. Сенаторы (вначале их было 300, по

числу патрицианских родов, а в I в. до н.э. число сена-

торов было увеличено сначала до 600, а затем до 900) не

избирались. Специальные должностные лица - цензоры,

распределявшие граждан по центуриям и трибам, раз в

пять лет составляли списки сенаторов из представителей

знатных и богатых семей, уже занимавших, как правило,

высшие государственные должности. Это делало сенат ор-

ганом верхушки рабовладельцев, фактически независимым

от воли большинства свободных граждан.

Формально сенат был совещательным органом, и его

постановления назывались сенатус-консульты. Но компе-

тенция сената была обширной. Он, как указывалось, конт-

ролировал законодательную деятельность центуриатных (а

затем и плебейских) собраний, утверждая их решения, а

впоследствии предварительно рассматривая (и отвергая)

законопроекты. Точно таким же образом контролировалось

избрание народными собраниями должностных лиц (вначале

утверждением избранных, а впоследствии - кандидатур).

Большую роль играло то обстоятельство, что в распоряже-

нии сената находилась казна государства. Он устанавли-

вал налоги и определял необходимые финансовые расходы.

К компетенции сената относились постановления по об-

щественной безопасности, благоустройству и религиозному

культу. Важное значение имели внешнеполитические полно-

мочия сената. Если войну объявляло центуриатное собра-

ние, то мирный договор, а также договор о союзе утверж-

дал сенат. Он же разрешал набор в армию и распределял

легионы между командующими армиями. Наконец, в чрезвы-

чайных обстоятельствах (опасная война, мощное восстание

рабов и т.п.) сенат мог принять решение об установлении

диктатуры.

Магистратурами в Риме именовались государственные

должности. Как и в Древних Афинах, в Риме сложились оп-

ределенные принципы замещения магистратур. Такими прин-

ципами были выборность, срочность, коллегиальность,

безвозмездность и ответственность.

Все магистраты (кроме диктатора) избирались центури-

атными или трибутными собраниями на один год. Это пра-

вило не распространялось на диктаторов, срок полномочий

которых не мог превышать шести месяцев. Кроме того,

полномочия консула, командовавшего армией, в случае не-

закончившейся военной кампании могли быть продлены се-

натом. Как и в Афинах, все магистратуры были коллеги-

альными - на одну должность избиралось

несколько человек (диктатор назначался один). Но специ-

фика коллегиальности в Риме заключалась в том, что каж-

дый магистрат имел право самостоятельно принимать реше-

ние. Это решение могло быть отменено его коллегой (пра-

во интерцессии). Вознаграждения магистраты не получали,

что, естественно, закрывало путь к магистратурам (а за-

тем и в сенат) малоимущим и неимущим. В то же время ма-

гистратуры, особенно в конце республиканского периода,

стали источником значительных доходов. Магистраты (за

исключением диктатора, цензора и плебейского трибуна)

по истечении срока их полномочий могли быть привлечены

к ответственности народным собранием, избравшим их.

Необходимо отметить и еще одно существенное отличие

римской магистратуры - иерархию должностей (право вы-

шестоящего магистрата отменить решение нижестоящего).

Власть магистратов подразделялась на высшую (imperi-

um) и общую (potestas). В imperium включались высшая

военная власть и право заключать перемирие, право созы-

вать сенат и народные собрания и председательствовать в

них, право издавать приказы и принуждать к их исполне-

нию, право суда и назначения наказания. Эта власть при-

надлежала диктатору, консулам и преторам. Диктатор имел

"высочайший империум" (summum imperium), включавший

право приговаривать к смертной казни, не подлежащее об-

жалованию. Консулу принадлежал большой империум (majus

Вольтер [Мари Франсуа Аруэ]

Обладать властью хотят все, потому что это одна из наиболее значимых потребностей любого нормального человека. И, как мы с вами можем видеть, разные люди с разной степенью успешности стремятся ее удовлетворить. Кто-то удовлетворяет эту потребность за счет обретения власти над своей семьей, кто-то за счет власти над своими сотрудниками, а кто-то с помощью власти над целой страной. Но чтобы обрести власть, особенно большую власть – необходимо иметь нужные знания, умения и что особенно важно, соответствующую психологию, которая делает человека лидером, вожаком, сильной личностью, способной подчинить себе волю других людей. Мы с вами видим, что люди делятся на тех, кто правит, и тех, кто подчиняется. И это абсолютно разные люди. Прежде всего они разные по складу своего ума и по своему психологическому состоянию. Люди, имеющие власть – сильно отличаются от тех, кто ее не имеет, и психология власти как раз-таки изучает особенности жизни и психики таких людей. Для вас, уважаемые читатели, знание психологии власти может быть полезно тем, что с ее помощью и при желании, вы сможете обрести определенную власть, возможно даже очень большую, это будет зависеть от того, насколько сильно она вас интересует. А также, при необходимости, вы научитесь защищать свои интересы от тех, кто эту власть уже имеет.

Что такое власть

Прежде всего давайте с вами выясним, что такое власть. А то разговоров о власти много, а что это такое понимают далеко не все. В то время как от нашего понимания власти, будет зависеть и наше понимание психологии власти. Власть, друзья – это подчинение. Или еще можно сказать так – это умение и способность подчинять своей воле волю других людей. А с другой стороны, со стороны подчиняющихся чужой воле – это склонность к подчинению. Именно желание и умение одних людей подчинять себе волю других людей и склонность других людей к подчинению – рождают власть. Вот, собственно, и все. Я знаю, что в словарях дается другое определение власти, но если вы повнимательнее присмотритесь к любой власти, то сами увидите, без всяких философских размышлений, что корнем всякой власти является именно подчинение и подчиненность, а затем уже все остальное на эту основу нанизывается. Так что в первую очередь это именно подчинение, а уже затем все остальное, включая те методы, с помощью которых одни люди подчиняют себе других людей, с помощью которых один человек подчиняет себе другого человека. Если не будет подчинения – не будет и власти. Обязательно запомните эту железную истину. Нет подчинения – нет власти!

Но подчинение есть, поэтому есть и власть. Люди так устроены, что не могут не властвовать и не подчиняться. Ведь от природы человек склонен к тому, чтобы властвовать и повелевать над кем-то, и одновременно к тому, чтобы кому-то подчиняться. За эти способности у нас отвечает иерархический инстинкт. И в зависимости от того, в каких условиях живет человек и как он воспитывается – в нем развивается либо господин и лидер, либо слуга и раб. Если вам не нравится слово раб – его можно заменить словом подчиненный. Таким образом, в нас развивается именно та личность – которая по мнению природы идеальным образом вписывается в окружающую среду. То есть, в нас активизируются именно те инстинкты, которые наилучшим образом способствуют нашему выживанию. Ведь основная задача любого живого существа – выжить. Поэтому от того, каким будет окружение человека, зависит то, какие именно качества в нем будут развиваться. Если человека все время подавлять, унижать, оскорблять, ругать, наказывать, а также применять к нему физическую силу, заставляя его таким образом подчиняться, тогда в нем начнет преобладать рабский инстинкт или инстинкт подчинения – как вам больше нравится, который будет побуждать этого человека к подчинению, к служению другим людям, к преклонению перед ними и к страху перед более сильными личностями. Другими словами – насилие и принуждение, пусть даже легитимное – это низкокачественная форма власти. Ведь из униженного, подавленного, лишенного всякого чувства собственного достоинства человека – получается плохой работник, плохой воин, плохая опора для власти. Со временем такой человек становится абсолютно пассивным, безразличным ко всему, посредственным и начинает деградировать. Если же вселять в человека уверенность и позволять ему чувствовать себя значимым, сильным, особенным, не говоря уже о предоставлении ему возможности управлять другими людьми, тогда в нем будет развиваться инстинкт доминирования, инстинкт власти, инстинкт лидера, вожака. Вот так мы и получаем лидеров и вожаков с одной стороны и слуг и подчиненных с другой. Так что сами видите, в чем отличие инстинкта власти от инстинкта подчинения.

Инструменты власти

Теперь давайте поговорим о тех инструментах, которые позволяют прийти к власти и удерживать ее, а также о тех качествах, которыми необходимо обладать, чтобы пользоваться этими инструментами. Физическая сила – это самый примитивный инструмент власти, но не самый эффективный. С помощью физической силы можно заставить людей подчиняться твоей воле, но это подчинение не будет достаточно эффективным и стабильным. Когда людей силой заставляют что-то делать, чего они делать не хотят – люди или сопротивляются, или превращаются в пассивных, подавленных, безвольных, безынициативных, равнодушных, склонных к деградации и как правило деградирующих и умственно, и физически существ. Конечно, применять физическую силу для того, чтобы удерживать власть и поддерживать порядок в обществе, коллективе, семье, нужно, но это следует делать очень грамотно, чтобы любое насилие, любое применение физической силы выглядело справедливым и легитимным. Без справедливости физическая сила становится началом конца для того, кто ее применяет. Потому что когда люди консолидировано начинают противостоять агрессору, несправедливость которого сплачивает людей для борьбы с ним, то каким бы сильным он не был, неважно, идет ли речь о каком-то человеке, группе людей или целом государстве – в конечном счете он, они, оно проиграет. А если и не проиграет, если, скажем, государству удастся подавить своих граждан силой, чтобы заставить их подчиняться исключительно из-за страха, тогда эти граждане начнут деградировать и озлобляться, и опереться на них в сложный момент государство не сможет. Так что не все так просто в этой жизни, одной только силой в ней все проблемы и задачи не решишь. Потому что люди нуждаются не только в кнуте, но и в прянике. Вообще, если бы с помощью насилия можно было решить все проблемы и задачи, мы бы до сих пор имели рабство [примитивную ее форму], как самую эффективную модель устройства общества и все свои вопросы решали бы исключительно с помощью силы, не заботясь о ее легитимности и правомерности. Но даже на примере воспитания детей мы видим – что с помощью физической силы, с помощью насилия, с помощью наказания, с помощью кнута, многого не добьешься. Обязательно должны быть еще и пряники, то есть, поощрения, чтобы власть была действительно сильной и устойчивой.

Поощрения, подарки, вознаграждения, карьерный рост, похвала, слава – это как раз тот пряник, который необходим для удержания власти. Людям надо что-то давать, их нужно прикармливать, делая их зависимыми от себя, тогда они сами захотят тебе подчиняться. Поэтому пряник является очень сильным инструментом власти, и часто он оказывается намного эффективнее физической силы, кнута. Лишь бы эти пряники были у того, кто имеет власть, и не только в виде идей, но и реальных материальных благ. Одними идеями сыт не будешь, какими бы замечательными они не были. Так что как показывает исторический опыт – мотивировать людей пряниками выгоднее, нежели кнутом, поскольку производительность труда выше именно у тех подчиненных, которые мотивированы материальной выгодой, а не страхом. Хотя должно быть и то, и другое. У людей всегда должен быть выбор между страхом и удовольствием. Бывают и исключения, когда некоторые люди могут что-то делать исключительно из-под палки, тогда только грубая физическая сила или страх перед ее применением – вынуждает их кому-то или чему-то подчиняться. Здесь все зависит от менталитета человека. Но повторюсь, у людей должен быть выбор между выгодой и страхом, между удовольствием и болью, тогда ими будет легче управлять. Так что и одними пряниками не обойтись, иначе люди и за очень большую награду откажутся подчиняться. А без подчинения, как вы помните, нет и власти. Поэтому с одной стороны, должно быть строгое, а в зависимости от ситуации и очень суровое наказание за неповиновение, а с другой, солидное поощрение за послушание. Умный лидер это понимает и умело использует оба инструмента власти, для мотивации своих подчиненных. Всего должно быть в меру. Безнаказанность порождает вседозволенность, а та в свою очередь беспредел и анархию. А отсутствие поощрения и похвалы делает людей ленивыми и равнодушными ко всему, чем они занимаются. Так что надо умело манипулировать кнутом и пряником, чтобы сохранять и приумножать свою власть над другими людьми.

Следующий инструмент власти – это информация. Очень важный, надо заметить, инструмент. Кто владеет информацией, тот владеет миром, как сказал Натан Ротшильд или Уинстон Черчилль. Но и без слов этих великих людей, я уверен, многие знают о том, что информация, знания, дают силу. Это действительно так, это правда. Но это не вся правда. Это только одна из сторон медали власти и могущества, связанная с информацией. Есть и другая, о ней я напишу ниже. Пока же давайте выясним, как именно информация и знания помогают обрести силу и власть. А делают они это очень просто – качественная информация и полезные знания помогают нам делать правильный выбор и повышают эффективность наших решений и действий. Вы ведь знаете о том, что вся наша жизнь – это постоянный выбор в пользу чего-то и в ущерб чему-то? Мы каждый день делаем выбор, большой и маленький. Мы решаем, как поступить в той или иной ситуации, что нам купить, куда пойти, с кем встретиться, кого проигнорировать, на что потратить свое время и силы, и так далее и так далее. Мы, словно находясь в лабиринте – постоянно выбираем, куда нам двигаться, стараясь не попасть в тупик. Это как в русских сказках, когда надо выбирать, куда пойти – прямо, налево, направо. И у каждого решения, у каждого направления есть свои последствия, есть своя цена. При всем при этом, мы часто даже отдаленно не представляем себе, куда наш выбор может нас завести, какую цену нам придется заплатить за то или иное свое решение.

Так вот, сила информации заключается как раз в том, что она проясняет для нас этот вопрос. Информация, которую мы получаем, она как пророк – показывает нам, к чему мы можем прийти, если будем поступать тем или иным образом. Она указывает нам на алгоритм [последовательность действий], с помощью которого мы можем к чему-то прийти или чего-то избежать. Это как пользоваться инструкцией к жизни – чем больше ты знаешь, благодаря качественной информации и богатому личному опыту, тем более разумными и правильными будут твои решения и действия. Хотите вы, допустим, заработать много денег – нужная информация поможет вам это сделать. Она подскажет вам, какие действия необходимо предпринять и в какой последовательности, чтобы при минимуме усилий, с высокой степенью вероятности получить максимальный положительный результат. Неплохо, согласитесь. Но это при условии, что информация, которую вы получаете, является качественной, достоверной, своевременной, и вы при этом умеете ею пользоваться. А качественную информацию добыть не так уж и просто. Поэтому нужно уметь ее находить, отбирать и анализировать. Ведь информация бывает полезной и вредной. Полезную информацию нужно собирать, выстраивая из нее целостную картину мира, а от вредной необходимо избавляться, чтобы не отравлять ею свой ум.

Кстати, для власти, важна не только и даже не столько информация о деньгах, сколько информация о людях. Деньги без людей ничто, и власти никакой без людей быть не может, потому что в таком случае не над кем будет властвовать, некем будет управлять. Поэтому, друзья, деньги, если вы этого не знаете, этим миром не правят – им правят те, кто знает, как с помощью денег управлять людьми. Деньги никому не подчиняются – это люди подчиняются другим людям, в том числе и за деньги. И когда вы знаете, как влиять на людей, как ими управлять, как ими манипулировать, как их организовывать, как заставлять их чего-то хотеть и чего-то бояться, как подчинять их своей воле – вы обретаете над ними власть. А деньги можно придумать – это не сложная задача. Бумаги с цифрами вам сколько угодно напечатают – важно убедить и заставить вас работать за эту бумагу, подчиняться ей. И для этого также задействуется такой инструмент, как информация, с помощью которой людям внушают ценность денег. А тех, кто не соглашается их ценить – наказывают. Так что когда сила информации не срабатывает – применяют физическую силу.

Вторая, более важная сторона власти, связанная с информацией – это дезинформация. Вот что действительно позволяло и позволяет управлять людьми и иметь над ними власть. Нам говорят, что главное сегодня – это уметь собирать информацию, оценивать ее, анализировать, а затем грамотно ее использовать. Это действительно важно уметь делать, но это не главное, что нужно для того, чтобы иметь преимущество над другими людьми в современном мире. Гораздо важнее – создавать информацию и умело внедрять ее в общество, с целью манипулирования им. А поскольку качественную и полезную для других людей информацию распространять невыгодно, тем, кому нужна власть и тем, кто уже ее имеет, то вместо этого эти люди активно распространяют в обществе дезинформацию, тем самым побуждая людей делать неправильный выбор и принимать ошибочные решения. Борьба за власть – это война. А война – это, как писал Сунь-цзы – путь обмана. Поэтому без обмана войну не выиграть. А люди, как мы с вами знаем, воют друг с другом в течение всей своей истории. Они воюют за ресурсы, за власть, за возможность подчинять себе других, а самим никому не подчиняться. Сегодня, правда, война сменилась конкуренцией, когда все со всеми конкурируют за большой кусок пирога, за место под солнцем, за власть, за ресурсы. И для этого активно используется дезинформация – самое сильное оружие на любой войне. Войны, они ведь тоже, как видите, никуда не ушли. Они как были, так и есть. Только в основном они локальные. Глобальные войны вести сегодня не выгодно, особенно с теми странами, которые обладают оружием массового поражения.

Таким образом, друзья, именно обман, ложь – вот что действительно важно, вот что дает силу, вот что позволяет обрести власть. Информация, знания – тоже важны, но ложь важнее. Вернее, важнее – умение лгать, дезинформировать, сбивать с толку, манипулировать обществом с помощью информационных ресурсов, умение дезинформировать врага. Тот, кто умеет лгать, красиво лгать – всегда будет иметь преимущество перед тем, кто этого делать не умеет. И можно с абсолютной уверенностью утверждать, что психология власти неразрывно связана с ложью. Поэтому многие авторитетные личности лгут, политики лгут, причем постоянно. Причем, многие известные личности не только не стесняются намеренно вводить людей в заблуждение, но даже не скрывают этого. Почему? Потому что с них никто не спрашивает за ложь. Потому что им все равно верят, несмотря на то, что они регулярно лгут. Потому что люди действуют, руководствуясь словами авторитетных лжецов, даже будучи неоднократно ими обманутыми. Подчинение, смирение, поддержка – вот что позволяет власти существовать и укрепляться, в том числе и за счет дезинформации. Пока люди хотят быть обманутыми – их будут обманывать. А о том, почему люди хотят быть обманутыми, мы с вами поговорим в другой раз.

Следующий инструмент власти – это ресурсы. Те самые, без которых мы не можем обойтись. Ресурсы — это очень важная для власти опора, без нее невозможно подчинить себе волю других людей. Собственно говоря, ради в том числе и ресурсов люди стремятся к власти, и поэтому совершенно неудивительно, что обретя эту самую власть – они берут под контроль все наиболее значимые ресурсы, чтобы не только обеспечить себя всем необходимым, но и усилить с их помощью свою власть. Те же средства массовой информации, финансовые и силовые структуры – это все очень ценные для власти ресурсы, это рычаги управления обществом. Для отдельно взятого человека эти ресурсы также ценны, ибо информация, деньги и физическая сила, а также сила оружия – это все то, с помощью чего он может подчинять себе волю других людей. При этом важно понимать, что ресурсов много быть не может – к их увеличению следует стремиться постоянно. Иначе другие люди это сделают. Из этого следует, что психология власти – это хищническая психология, поэтому имея власть – человек никогда не насытится тем, что имеет, и будет постоянно стремиться к обретению все большего количества ресурсов и приумножению с их помощью своей власти. Начиная со средств массовой информации и заканчивая важными для каждого человека жизненно важными ресурсами, такими как продовольствие, кров, лекарства и прочее – все это власть берет под свой контроль. Всевозможные удовольствия также можно причислить к ресурсам, которыми стремится управлять и как правило управляет власть, чтобы замкнуть на себе все аспекты человеческой жизни. Таким образом власть ставит от себя в зависимость тех, кем она управляет и благодаря кому имеет эту самую власть. Когда в тебе нуждаются, когда тебя одновременно любят, боятся и уважают – тебе будут подчиняться. И особенно важно для власти сделать так, чтобы ее не кем было заменить. В действительности заменить можно многих людей, но те, кто благодаря своей хитрости, силе, коварству, лжи приходит к власти, разумеется, будет внушать всем свою исключительность и незаменимость. Поэтому умение красиво лгать здесь опять-таки крайне полезно.

Полезно использовать ложь и для красивых обещаний. Это тоже очень сильный инструмент власти, с которым должен уметь грамотно обращаться каждый амбициозный человек, желающий подчинить себе волю других людей. Обещания – это умение проецировать красивое будущее, к которому придут люди под руководством того, кто им его обещает. Вот почему политики так много и так часто обещают много всего хорошего, при этом, как правило, не называя конкретных сроков, когда это хорошее наступит. Ведь дело не в том, чтобы сдержать обещание, хотя частично и это нужно делать, чтобы поддерживать огонь в глазах людей, а в том, чтобы постоянно говорить о светлом будущем, на фоне которого меркнет невзрачное настоящее – гипнотизируя таким образом людей. К тому же, если даже выполнить все обещания и тем самым подтвердить делами свои слова – люди все равно не успокоятся, и возможно даже спасибо не скажут, они просто захотят большего. Они будут требовать большего, забыв обо всем том, что у них уже есть. Помните, как в сказке Александра Сергеевича Пушкина “О рыбаке и рыбке” старуха себя вела, помните, что она говорила: «Не хочу быть вольную царицей, хочу быть владычицей морскою!» Вот так говорит подавляющее большинство людей. В смысле – все хотят большего. Поэтому каждый, кто хочет обрести власть, должен не столько слово свое держать, сколько красиво говорить и обещать, обещать, обещать. Частично свои обещания нужно исполнять, чтобы, как я уже сказал, подогревать в людях надежду на лучшее будущее, чтобы они видели, что обещания исполняются, чтобы у них складывалась иллюзия того, что те, кому отдали власть над собой – действительно заслуживают того, чтобы ими управлять. Так людям проще подчиняться, они чувствуют, что это справедливо – подчиняться тем, кто делает их жизнь лучше.

Тут еще очень важно понимать то, что людям необходимо обещать именно то, в чем они, во всяком случае большинство из них, действительно нуждаются, а также то, чего они хотят. У всех людей свои убеждения, в чем-то они совпадают, в чем-то расходятся, но независимо от того, какие они – их необходимо учитывать. Обычно, если люди в чем-то убеждены, особенно с детства, когда та или иная информация производила на них очень сильное впечатление, а критическое мышление не было достаточно развитым, чтобы эту информацию грамотно анализировать и поэтому они верили во все, что им говорят, то их практически невозможно переубедить. Это парадокс человеческой природы – люди могут носить в себе чужие знания, чужие идеи, чужие убеждения, считая их при этом своими и защищая их, даже если они неверные и даже если они вредят людям. Я считаю, в этом отчасти виновата лень – ведь отказавшись от старых, неверных убеждений, нужно не только ущемить свое Эго, показав ему, что все это время ты заблуждался, но еще и новые убеждения сформировать, чтобы заполнить пустоту, а для этого требуется время и силы. Поэтому многим людям проще оставаться при своем мнении, не обращая внимания на его ошибочность, а порой и вредность для них же самих. А раз так, то для человека, желающего обрести власть над людьми целесообразнее принципиально не менять их картину мира, а лишь раскрашивать ее своими красивыми сказками. Это намного проще, чем переубеждать людей, а в некоторых случаях и намного выгоднее. Может, конечно, это и неправильно – потакать заблуждениям других людей, которые им вредят, но для достижения власти все средства хороши. Поэтому у тех, кто стремится к власти, совесть и мораль напрочь отсутствуют.

Следующий, достаточно старый и очень мощный инструмент власти – это вера. С помощью веры, сами знаете, можно управлять миллионами людей, в том числе и достаточно образованными. Просто одни люди верят в одно, другие в другое. Одни верят в Бога, другие в него не верят, а значит, верят в то, что его нет, даже не пытаясь понять, что такое Бог. Кто-то верит в непроверенные научные данные, кто-то в искаженную или вовсе придуманную историю, а кто-то в инопланетян, которых никогда не видел. Неважно, во что верит человек, важно то, что он действует исходя из своей веры. А это говорит о том, что если умело использовать веру человека для внушения ему определенных убеждений, не противоречащих, а наоборот, дополняющих его веру, то он будет действовать исходя из них, то есть, будет подчиняться им. А подчиняясь чьим-то, например, вашим убеждениям, человек подчиняется вам. Следовательно, вы имеете над ним власть. При этом, повторюсь, не имеет значения, во что верит человек, лишь бы он верил, не проверял, не искал, не думал и не размышлял, а просто верил. Ведь вера сама по себе слепа – она важна для нашей жизни, более того, она неизбежна – мы всегда будем во что-то верить, даже не желая этого, но тем не менее вера слепа. Поэтому веря во что-то или в кого-то – мы всегда рискуем. И это неизбежный риск. Всего знать невозможно, как невозможно и все проверить, поэтому приходится во что-то и кому-то верить. И этим умело пользуются те, кто использует веру для того, чтобы подчинять себе волю других людей, то есть, для обретения власти.

Как прийти к власти

Говоря о том, как прийти к власти, следует хорошенько осмыслить все то, что написано выше. Ведь те инструменты власти, которые я описал – сами по себе указывают на то, каким должен быть человек и что ему нужно уметь делать, чтобы иметь над кем-то власть. И это далеко не все инструменты, которые существуют, их намного больше. Мною были описаны только самые важные из них. Так вот, теперь представьте себе, какую надо иметь психологию, чтобы всеми этими инструментами умело пользоваться. Ни знания, ни умения для этого нужны – эти вещи любой может при желании получить, нужна и важна именно психология – которую в себе необходимо развивать. Получить эту психологию в готовом виде, с помощью других людей, как это бывает со знаниями, которые мы друг другу передаем, вы не сможете. Вы можете только развить ее в себе, с помощью специальной работы над собой. Понятно, что это должна быть нестандартная психология, не такая, как у большинства людей. Ну, собственно, поэтому и власть имеют не все, особенно большую. Можно сказать, что для того, чтобы прийти к власти, необходимо быть бесчувственным, циничным, хладнокровным, бессовестным и временами безжалостным человеком, умеющим перешагивать через людей для достижения своих целей. И я совру, если скажу, что это не так. Но можно также сказать и о том, что для обретения власти необходимо быть расчётливым, практичным, смелым, организованными, целеустремленным, дисциплинированным, ответственным, амбициозным и максимально адекватным человеком, понимающим, в каком мире мы все живем и какие законы в нем действуют, как природные, так и социальные. И можно также сказать, что такой человек должен уметь и заинтересовывать, и запугивать людей, чтобы вынуждать их подчиняться ему и иметь над ними власть. Такой подход к психологии власти мне кажется более объективным. Хотя, на самом деле, никакой оценки власти, как таковой и способам ее достижения, я считаю, быть не может, ибо подобные вещи целесообразнее изучать, а не оценивать. В конце концов, если что-то в этом мире устроено так, а не иначе, если, скажем, власть требует от человека некоторых качеств, в том числе и таких, которые большинством людей воспринимаются негативно, то есть вероятность, что именно так и должно быть. Мы, конечно, можем и, пожалуй, должны менять некоторые правила жизни для ее улучшения, но и существующие законы природы игнорировать не стоит. Ведь от нашего к ним отношения они не изменятся.

Таким образом – тщеславие и честолюбие, жадность и агрессивность, хитрость и коварство, расчетливость и хладнокровность, амбициозность и целеустремленность, смелость и стойкость, самоуверенность и самодисциплина, а также умение жертвовать малым ради достижение большего и умение рисковать – все это те качества, которыми должен обладать человек, чтобы – прийти к власти, иметь власть, удерживать власть. Не стоит забывать и про ответственность, которая присуща сильным лидерам, настоящим вожакам, готовым и умеющим нести ее за тех, над кем они властвуют. Из этого следует, что психология власти – это психология агрессора, хищника, охотника, доминанта, сильного лидера и ответственного вожака. Не всегда эти черты личности идеальным образом сочетаются у стремящихся к власти и имеющих ее людей. Поэтому и качество власти бывает разным. Тем не менее, даже частичное обладание нужными для обретения власти чертами характера и складом ума позволяет ее обрести. У психологии власти есть и негативные стороны, и позитивные. Но независимо от нашего к ней отношения, мы должны ее понимать, принимать и если нам это необходимо, если мы хотим обладать хоть какой-то властью, то и развивать ее в себе. И помните, что перед тем как обрести власть над людьми – вам необходимо обрести ее над самим собой!

Власть сперва устанавливает правила, а потом сама же их нарушает. © Фото из личного архива

Россияне не менее рациональны и предприимчивы, чем европейцы, но избегают играть с государством на «правовом поле», поскольку знают, что это для них плохо кончится. Таков вывод Дмитрия Рогозина , главы лаборатории методологии социальных исследований РАНХиГС, который предпочитает называть себя не социологом, а полевым интервьюером.

— У наших опросных служб есть набор вопросов, которые они задают десятки лет. «Доверяете ли вы Путину?» «Не собираетесь ли на улицу протестовать?» Или еще лучше: «За демократию ли вы, и нравится ли вам рыночная экономика?» Причем все равно, кто спрашивает, — ВЦИОМ, ФОМ или «Левада» — расклады ответов всегда одинаковые. Может, пора что-то другое узнавать у людей?

— Процентные расклады, которые производят опросные фабрики, скорее отражают их собственные взгляды на жизнь, нежели позиции опрашиваемых. Но все-таки за конструкциями получаемых ответов стоит некая социальная реальность. Даже за опросами, проводимыми Федеральной службой охраны, что-то есть. ФСО ведь тоже проводит опросы.

— Иногда их результаты утекают в прессу. Выглядят, по-моему, шарлатанскими.

Градус лояльности тоже интересен

Вот однажды к нам на научную конференцию забрел офицер-правоохранитель. А у нас одна из самых значимых проблем в поллстерстве — достижимость, то есть сколько человек не захотели с нами говорить. Ведь нам отказываются отвечать 70—80% людей. Это не только проблема России, во всем мире так. О чем они молчат? Это очень важно знать. И вот я спрашиваю этого офицера: «Как вы проводите опрос?» — «По телефону». — «И сколько людей у вас отказывается?» Он, не раздумывая: «Никто не отказывается». Я говорю: «Да как так?» Он: «А у вас что, отказываются?» — «Да».

И весь зал замолк. Спрашиваю: А как вы начинаете разговор с респондентом? — «Да очень просто: „Вас беспокоят из прокуратуры“»…

— После чего они выдают полученные ими рапорты граждан за глас народа и кормят этим высшее начальство. Как вы считаете, эти сведения сколько-нибудь достоверны?

— Данные ФСО соответствуют той задаче, для которой они собираются. Да, где-нибудь в пивной или на кухне люди будут о том же самом говорить совсем иначе. Но им не нужно мнение, которое высказывается в пивной. Им нужно то мнение, которое будет поддерживать некоторое электоральное поведение, публичное отношение к власти. Задача ФСО — измерение градуса лояльности у лояльной части населения. Прогноз его политического поведения.

— А что такое политическое поведение в нашей сегодняшней системе?

— В нашей системе политическое поведение — это просмотр телевизора, то есть принятие власти через телевизионную картинку. Наш электорат зачастую смотрит на политиков не как на деятелей государства — тех, кто принимает решения, руководит экономикой, что-то обещает и выполняет эти обещания. Он не подходит к ним со всей той аргументацией, к которой, как правило, обращается наша либеральная общественность, а глядит как на шоу.

Один случай. Я ведь и сам интервьюирую. На юге России, в одной деревеньке, захожу в дом. Женщине — за пятьдесят. Показывает два толстых альбома с фотографиями — она рядом со звездами эстрады и политиками. Хобби у нее такое. Допустим, КПРФ или другая какая-нибудь партия организует в Москве мероприятие, подгоняет автобусы, бесплатно везет, кормит, а люди должны постоять на митинге. Говорит: «Я на эти митинги не хожу, я по магазинам и в театры, я очень театры люблю. И поскольку я научилась встречаться с политиками, я и со звездами легко разговоры завожу. Сразу их в театре выхватываю…»

Вожди и певцы в одном строю

Боевая такая тетка, и на фотографиях у нее весь верхний эшелон российской эстрады, и она рядом с ними. И с политиками тоже. Для нее что Киркоров, что Зюганов — один типаж. И она сравнивает их: вот этот так держится, а тот эдак.

После разговора с ней задумался, начал других людей, косвенно или прямо расспрашивать — что они нашли-то в том или ином политике? Например, в Путине. И, как правило, все объяснения, все ответы — что это классный мужик. Держится здорово. Посмотри, как развернулся! Или — этот ему так, а он вот как ему ответил!

То есть все восприятие политической активности сводится к активности театральной. К восприятию жестов. Путин с первых же своих шагов попал в идеальный телевизионный образ жесткого, прямого, четко говорящего без бумажки человека.

— Означает ли это, что у него пожизненный карт-бланш на любые действия, и это будут одобрять как очередной эпизод сериала?

— Я бы со всем согласился, кроме пожизненного. Здесь очень опасно давать прогнозы. Потому что общественное мнение может взрываться самым парадоксальным образом. А то, что у него сейчас есть карт-бланш, доказано. Крымский блицкриг, политика по Донбассу, действия в Сирии — все на ура. И это при том, что экономическая ситуация резко ухудшается. Рядовой человек не знает, что будет завтра. Его горизонт планирования измеряется месяцами.

— Как же устроена голова у этого рядового человека, если он в обмен на телекартинку отказывается от материальных благ, от уверенности в будущем — своем и своей семьи? Перестает бояться ядерной войны. Хотя с давних пор считалось, что уж ее-то он боится — «только бы не было войны». И вот, пожалуйста: пусть будет ядерная война — всех победим! Как это произошло?

— Я бы не сказал, что человек отказывается от всего именно из-за телекартинки. Его отказ совершился ранее, до просмотра экранных образов. Сфера принятия политических решений всегда не там, где он. Как Африка, как Америка. А он — зритель. Всегда зритель.

— То есть деяния властей для него все равно что плохая погода? Или хорошая, если угодно?

— Такая метафора опасна. Если от нее дальше отталкиваться, можно прийти к ложным выводам. Но если мы ограничим это сравнение только тем, что на погоду кричи не кричи, прыгай не прыгай — все равно не повлияешь, то да, действительно. У людей ощущение, что от них ничего не зависит.

— Я с печалью наблюдал, как за последние 15—20 лет исчезали признаки гражданского подхода к действительности, признаки восприятия политики как общественного действия, а не телезрелищ, исчезали слабые, едва намечавшиеся, мысли людей о себе как о налогоплательщиках, имеющих право спросить с тех, кто тратит их деньги.

Один немецкий исследователь Веймарской республики считает, что тогда для немцев политика была не сферой столкновения материальных интересов, реализации практических каких-то целей, а пространством романтики, в котором шла борьба за сакральные вещи — за высшую справедливость, за величие Германии, и происходили прочие театрализованные события. С этим и было отчасти связано пришествие потом тоталитарного режима. Он отлично вписывался в такие представления о большой политике, а прозаичный веймарский режим с этой театрализацией совершенно не гармонировал.

И вот вы объясняете, что для наших людей политика — это зрелище, лицезрение вождей, а вовсе не способ решения каких-то практических вопросов.

— Такого рода позицию очень часто трактуют как инфантилизм.

— Это прямо напрашивается.

— Но это как раз не так. Рядовой человек у нас действительно может быть инфантилен. Но гораздо чаще я вижу в нем абсолютно рациональное желание сохранить личную приватность, обеспечить безопасность своей семьи.

Если в Германии, как вы сказали, был романтический полет мысли, то у нас ведь очень часто власть напрямую связывают с тюрьмой.

Страх прячут в телекартинку

Власть — это игрок, который, если ты начинаешь играть с ним всерьез и становишься заметным, очень быстро начинает действовать не по правилам. А поскольку он, с одной стороны, определяет правила, а с другой — им не следует, это самый опасный игрок. От него лучше держаться подальше. И единственное, что я могу сделать (я сейчас как рядовой человек рассуждаю), — даже не просто уклоняться от взаимодействия с ним, а превратить его в телекартинку. Заклинание такое совершить, самогипноз: он только в телевизоре, а в жизни его нет!

Если же власть все-таки придвигается к человеку поближе, то он начинает взаимодействовать с ней на уровне личных договоренностей, вообще не глядя на закон. Поскольку, если человек начнет играть «на правовом поле», то сразу поднимется на ступеньку выше и станет заметен для чиновников того или иного уровня. А он не должен быть заметен для них!

Отчетливее всего такое поведение выражено за пределами столичных агломераций и мегаполисов-миллионников, в средних и малых городах, в которых живет больше половины россиян.

Эта стратегия вовсе не инфантильна, она рациональна. Именно так и логично поступать у нас тем, кто хочет что-то сделать. Слой активных людей в России не меньше, чем в Европе.

Это, скажем, те, кто дает работу другим. Не важно, каким образом, но является работодателем. И те, кто организует людей на уровне реального самоуправления, а не игры в самоуправление, которая определяется законодательными актами, — благоустраивает свои дворы, знает всех соседей, организует какие-нибудь сабантуи, футбольные команды. Таких у нас много.

Как полевой интервьюер, я встречаюсь в российской глубинке с самыми разными людьми этого типа. И ни один из них не собирается свою активность показывать государству. Ни один! Это я о людях деятельных и предприимчивых. Конечно, есть предпринимательство другого типа, эксплуатирующее административный ресурс, но мы сейчас не об этом.

А если посмотреть на тех, кто говорит: «Ну, я вот хочу работать и зарабатывать, а о прочем не желаю знать», — так у них еще ярче выражено нежелание хоть как-то задуматься об этой власти. Не надо делать так, чтобы быть хоть чем-то и в чем-то видимым властям предержащим.

Особенно это заметно в регионах за Уралом, где вы не найдете семьи без рассказов о тюремных сроках. Там все поделено между теми, кто надзирал и наказывал, и теми, кто сидел. Полная спайка власти и тюрьмы. И еще можно добавить — криминала.

Что проявляется и в языке — хрестоматийное «мочить в сортире» идеально в это укладывается. Просто поражаешься, как начинают говорить чиновники, когда выпьют, насколько пронизан феней их жаргон. И даже не столько чиновники. Сразу начинают торчать уши спецслужб, которые связаны с тем, что сокрыто от глаз.

— Помню какой-то советский роман про коллективизацию. Деревня. С «кулаками» уже расправились. Их больше нет. И два колхозника обсуждают третьего. Что вот, мол, его поставишь — он стоит. Положишь — лежит. Скажешь: «Маршируй!» — будет маршировать. Что вот такие и остались. Отфильтровали.

Не происходит ли у нас и сейчас что-то похожее? Вся эта практика приспособления к действительности, назовем ее инфантильной или нет, — разве она не ведет к тому, что люди превращаются в таких коллективизированных крестьян?

— С одной поправкой: превращаются с точки зрения государства, в оптике государства. Поскольку наши люди чрезвычайно адаптивны, они быстро принимают форму, которую от них требуют. Но, к счастью, у российского человека жизнь не детерминирована государством. Веточка его жизни, которая касается государства, — маленькая. А его жизнь — богатая. Там свои страсти, и есть свои лидеры, очень мощные. Беда, что они в малых группах, они не идут дальше.

— Разве в последние несколько лет даже и эти малые группы у нас не деградируют?

— Солидарность никуда не ушла. Семейная, дружеская, иногда — соседская. Ее меньше в больших городах, больше — в небольших. Я согласен во многом с тем, что говорит Симон Кордонский (социальный мыслитель и исследователь, автор концепции, что жизнь многих, а то и большинства россиян протекает вне официального учета и контроля государственных служб и завязана на теневой рынок «промыслов», типичной формой которого является так называемая «гаражная экономика» — С. Ш. ) Он просто дает другую оптику. Она мне симпатична, потому что дает возможность переосмыслить такие понятия, как коррупция, взяточничество, неэффективность. Это все вдруг становится рациональным и осмысленным в российской ситуации.

Сломать свою мастерскую — разумный выход

В малых городах я встречал много деятельных людей и видел, как они живут. Допустим, человек поставил гараж, ремонтирует машины, у него много заказов, это уже промысел, который содержит его семью, он уважаем, знает сотню мужиков, которые здороваются с ним и готовы прийти на помощь. И я спрашиваю: «Неужели не хочется расширить свое дело, магазин открыть?» «Нет, — говорит, — государство заметит, не хочу».

— Но государство-то давит все сильнее, ему сейчас особенно остро деньги нужны. Как такие люди поведут себя дальше?

— А я не знаю. Я их, кстати, всегда спрашиваю о будущем. И они ровно так и отвечают: не знаю, мол, поживем — увидим.

Вспоминаю конкретный пример. Человек держал близко к центру города гараж с мастерской. Пришли пожарные, все эти комиссии и прочие. Он рассказывает: «Меня как ребенка вызвали и отчитывают, и все с красивыми галстуками, вальяжные. Выкатили счета. Стою перед ними и думаю: какого хрена я сюда попал? Развернулся, гараж этот бульдозером снес к черту, зачистил и поставил такой же у себя дома, на дворовой территории. Через три месяца опять вызывают на комиссию: «Почему ничего не сделал, да ты же сволочь последняя!» Я им: «А где гараж? Гаража-то нет». — «Как нет?» — «А вот снес».

Я теперь нормально живу, говорит. Работаю по-прежнему. А вот если оборот чуть больше станет, то, может быть, прибыль и вырастет на десять процентов, а затраты, издержки — на все двести.

Российский человек испытывает идиосинкразию по отношению к судебным органам, к правоохранительным и т. д. Никому не хочется тратить ни минуты своей жизни на стояние в судах.

Часто это называют низкой правовой грамотностью, но объяснение можно найти и в другом, более значимом — в самом восприятии себя и мира. Что же до будущего, то о будущем думают мало, а если думают, то как об игре. Вот бросят в воду, тогда и будем выплывать. Только для одних то, что происходит, это катастрофа, а для других — вызов.

— Можем ли мы, резюмируя ваши наблюдения, сказать, что наша государственная машина — в сущности, антиобщественная структура? Антиобщественная в буквальном смысле этого слова — такая, которая препятствует любой структуризации и развитию общества?

— Это слишком сильное утверждение. Но если государство и работает у нас на общество, то на весьма специфическое общество. У общества, с которым оно взаимодействует, очень жесткие границы, вне которых остается очень и очень многое.

— Но это же не единственно возможная стратегия — заранее приспосабливаться ко всему. Довольно многие люди так или иначе покидают прежнюю дислокацию. Я не говорю, что обязательно эмигрируют. Перемещаются в мегаполисы.

— Не соглашусь. У нас мобильность резко сократилась по сравнению с Советским Союзом.

Это не «особый путь», а отход от собственных основ

Люди стали архиоседлыми. Издержки на перемещение сделались очень большими. Не только бизнес, но и работа, любая занятость, очень сильно завязаны на социальный капитал, то есть на отношения с окружающими. Переезд в другое место — это декапитализация на порядок. Можно лишь позволить себе временную, вахтовую работу, но никак не переезд.

— Это признак архаизации.

— Можно и так назвать.

— Получается, что Россия действительно идет особым путем, создает общество необычного типа.

— Я бы эту особость, этот шаблон выкинул, он уже надоел. Скорее, объяснительную конструкцию можно строить так. Россия — безусловно европейская страна. У нас европейского гораздо больше, чем любого другого — в тех шаблонах, которые мы воспроизводим, в том образовании, которое мы пытаемся дать.

Но сейчас мы все дальше отстраняемся от этой Европы. У нас сейчас не особость, а отход от европейских ценностей. Действительно, с этой игрой в изоляционизм, импортозамещение, санкции и так далее, мы выстраиваем сейчас эшелонированную оборону от всего западного. Это очень печально.

— Но если фундамент — европейский, то есть и соответствующая культурная матрица, как ее ни называй. Которая должна будет сопротивляться этому отходу с растущей силой.

— Или произойдет какой-то обвал. Мы ведь живем сейчас в аллюзиях к прошлому веку, и очень сильных.

— Даже если сложить то общество, которое видит наша государственная машина, с тем, которое она не видит, все равно получается застойная система. Даже с добавлением гаражной экономики, которая так же не может конкурировать с современной, как советские приусадебные участки не могли равняться с американскими фермерскими хозяйствами.

Если это и не деградация, то уж точно устойчивое отставание от более развитых частей мира, под которыми пора подразумевать уже и не Запад, и даже не только Китай, но еще и Индию с Турцией. И не знаю, сколько можно существовать в таком режиме и готовы ли к этому люди. При советской системе, между прочим, тоже были свои теневые промыслы и своя гаражная экономика, но это не удержало ее от распада. Как вам видятся перспективы?

— Если об этом рассуждать с точки зрения научного сотрудника, то надо сначала провести специальное исследование, как на все это смотрят люди и чего ждут: что будет через два года, через четыре — да ладно со страной — хотя бы с их городом. А как у человека, у меня очень тревожные ощущения. Страх за будущее настолько силен, что не позволяет мне о нем думать. Лучше на это вообще не смотреть.

Беседовал Сергей Шелин